Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
27.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[20-02-01]
Атлантический дневникАвтор и ведущий Алексей Цветков Министерский покерВесной прошлого года мне довелось беседовать с ветеранами администрации президента Рейгана, прибывшими в Прагу для участия в международной конференции - людьми, которых, за жесткость их позиции в вопросах национальной обороны, в годы холодной войны было принято именовать "ястребами". Все они были уверены в предстоящей победе на выборах Джорджа Буша-младшего, а некоторые даже рассчитывали занять в новой республиканской администрации ответственные должности, хотя сегодня эти расчеты не оправдались. Все они считали одним из центральных вопросов предстоящей повестки дня создание национальной ракетной обороны - проекта, вызывающего серьезные сомнения как внутри, так и за пределами США. Одним из моих тогдашних собеседников был Фрэнк Гэффни-младший, занимавший при Рейгане высокий пост в Пентагоне, специалист по вопросам противоракетной обороны. В последнем номере журнала Commentary опубликована его статья под названием "Буш, противоракетная оборона и ее критики". Очевидным поводом к ее написанию явилось решение нового президента США, принятое по совету госсекретаря Колина Пауэлла, временно заморозить рост военных ассигнований до окончания полной ревизии оборонных нужд страны. По мнению Фрэнка Гэффни, к строительству ракетного щита следует приступить не позднее, чем через полгода после смены администрации, - в противном случае будет упущено драгоценное время. "Критики ракетной обороны часто начинают с утверждения, что создание какого бы то ни было дополнительного оружия, будь то наступательного или оборонительного, - плохое средство решения проблемы распространения вооружений. Куда предпочтительнее, считают они, прибегать к достигнутым в результате переговоров международным соглашениям, таким как конвенция о химическом оружии, договор о нераспространении ядерных вооружений или двусторонний договор об ограничении противоракетной обороны, подписанный в 1972 году президентом Ричардом Никсоном и советским руководителем Леонидом Брежневым. Это последнее соглашение в особенности считается самым что ни на есть "краеугольным камнем стратегической стабильности", а также имеющим силу закона обязательством, от которого Соединенным Штатам не следует отказываться иначе как в результате официальной договоренности с Кремлем". В чем состоит "краеугольность" договора ОПРО? Для ответа на этот вопрос необходимо напомнить главную ядерную доктрину времен холодной войны, так называемое "гарантированное взаимное уничтожение". Она исходила из того, что при тогдашних размерах ядерных арсеналов СССР и США их реальная военная мощь исключала возможность осмысленной победы: даже если бы одна из стороны первой нанесла сокрушительный ядерный удар по противнику, уцелевший мощности хватило бы на еще более сокрушительный ответный удар, и наоборот. Таким образом победителя в полномасштабном ядерном конфликте быть не может, но зато повышается ценность ядерного арсенала как сдерживающего фактора: понимая размеры риска, ни одна из сторон не станет инициатором даже ограниченного военного конфликта, который может перерасти в ядерный. К началу 70-х годов появились проекты противоракетной обороны, по крайней мере теоретически осуществимые. Но совершенно очевидно, что наличие у одной из сторон хотя бы частично эффективной противоракетной обороны подрывает всю систему сдерживания, основанную на "гарантированном взаимном уничтожении". Такая оборона может в принципе настолько ослабить удары противника, что уцелевшей мощности будет достаточно для одержания реальной победы в конфликте, пусть и невообразимо дорогой ценой. Чтобы восстановить равновесие, необходимо нейтрализовать противоракетную оборону противника, то есть обзавестись собственной. Это означает новый виток гонки вооружений, который был в то время не по средствам как Советскому Союзу, так и обремененным вьетнамской войной Соединенным Штатам. Результатом компромисса стал договор ОПРО, запрещавший обеим сторонам создание общей системы обороны от баллистических ракет. В 1983 году президент США Рейган объявил о проекте стратегической оборонной инициативы, которую тут же окрестили "Звездными войнами". Этот проект предполагал создание над Соединенными Штатами почти непроницаемого противоракетного щита, что, по мнению многих специалистов, далеко опережало тогдашние технические возможности страны. Как бы то ни было, договор ОПРО не был денонсирован, и все исследования и испытания проводились с соответствующими ограничениями. По мнению Фрэнка Гэффни, это нанесло американской противоракетной технологии серьезный ущерб. В июле 1998 года межпартийная комиссия, созданная конгрессом и возглавляемая нынешним министром обороны США Доналдом Рамсфилдом, опубликовала доклад, согласно которому сегодня в мире существует ядерная угроза нового типа, не предусмотренная положениями договора ОПРО. Она заключается в возможности выпуска по территории страны отдельной ракеты с ядерным зарядом - либо так называемыми режимами-изгоями, либо даже террористической организацией. Одним из главных элементов этой угрозы является нынешний северокорейский режим, уделяющий огромные по своим меркам ресурсы развитию ракетной технологии. Пробный запуск северокорейской ракеты через территорию Японии, через какой-нибудь месяц после публикации доклада, показал, что Северная Корея близка к межконтинентальной досягаемости и в состоянии угрожать территории США. Кроме того, Северная Корея поставляет ракетную технологию странам, которые в свою очередь внушают серьезные опасения. В частности, Ливия приобрела у нее 50 ракет и семь пусковых установок и заключила с ней соглашение о создании соответствующей инфраструктуры и обучение персонала. В числе других клиентов Северной Кореи - Ирак и Сирия. Иран тоже располагает ракетами среднего радиуса, разработанными на основе одной из прежних северокорейских моделей. В сочетании с российской ядерной технологией они могут стать реальной угрозой уже в недалеком будущем. Кроме того, существует опасность, что ракета вместе с боеголовкой может оказаться в руках крупной международной террористической организации, не связанной даже такими минимальными сдерживающими обстоятельствами, с какими вынуждены считаться Ким Чен Ир или Саддам Хуссейн. Все эти факторы привели к межпартийному консенсусу в США относительно необходимости немедленно приступить к созданию комплекса ограниченной противоракетной обороны для отражения единичных атак. Существование консенсуса означает, что хотя президент Клинтон и отодвинул решение за пределы срока своих полномочий, оно стало фактическим обязательством не только для Джорджа Буша, но и для демократа Алберта Гора в случае, если бы он победил на президентских выборах. Опасения Фрэнка Гэффни, судя по всему, можно считать чисто риторическими: национальная противоракетная оборона почти наверняка станет воплощаться в реальность еще до конца нынешнего года. Но существует целый хор критиков этого проекта. Многие, в том числе внутри страны, считают, что большинство предварительных экспериментов провалилось, и что проект неосуществим чисто практически. Союзники США имеют свои принципиальные возражения, главное из которых - опасность распада западного союза. С другой стороны, Россия и Китай приводят международно-правовые аргументы: национальная противоракетная оборона будет прямым нарушением договора ОПРО, пресловутого "краеугольного камня" международной безопасности. Аргумент о том, что национальная ракетная оборона попросту технически не готова к реализации, принадлежит к числу самых серьезных - его не развеять риторическими уловками или дипломатическими ухищрениями. Из трех экспериментов по перехвату, проведенных Пентагоном, два, прибегая к американскому техническому жаргону, увенчались "частичным успехом" - то есть, попросту говоря, провалились. Фрэнк Гэффни, который разбирается в технических аспектах несравненно лучше меня, указывает на то, что неполадки произошли на стадиях, технология которых не является особо передовой и давно освоена: в частности, первый сбой был вызван поломкой охлаждающей системы сенсора, а во втором случае не сработал механизм отделения ступеней ракеты. Но представим себе, что речь идет не о новом виде оружия, а о технологически революционной модели автомобиля: можно сколько угодно заявлять, что дефекты обнаружены не в передовых узлах, а в подшипниках или электросхеме, покупателя этим с толку не собьешь. Другой аргумент критиков: для того, чтобы новая система была эффективной, она должна быть эффективной на сто процентов: даже одна пропущенная ракета может нанести неисчислимый ущерб, а огромные деньги будут в конечном счете истрачены зря. Здесь возразить гораздо проще: стопроцентных методов обороны вообще логически не существует, но это не означает, что любая оборона бесполезна, и что риск потерять одну человеческую жизнь обессмысливает защиту другой. К тому же, авантюрист, идущий на риск ракетной атаки, хорошо понимает, что возмездие грозит в любом случае, и если результат самой атаки поставлен под сомнение, он, скорее всего, к ней не прибегнет. Чтобы точнее понять смысл системы противоракетной обороны, надо отметить, что лучше всего она действует на тех, кто, не прибегая напрямую к ядерному оружию, предпочитает просто бряцать им в целях шантажа. "В этой связи следует упомянуть, что существует другой аспект ракетной угрозы: ее политическая выгода. В то время как террористы, для убедительного шантажа или принуждения, должны быть активными и открытыми, государства, располагающие ракетами, могут шантажировать или принуждать самим фактом поддержания убедительной боеспособности. Это вполне очевидно в случае КНР, высокопоставленные представители которой неоднократно напоминали американской стороне о способности Китая использовать ядерные ракеты против американских городов в случае, если мы придем на помощь Тайваню в китайско-тайваньском конфликте... Аналогичным образом, сам факт существования северокорейской ракетной программы обеспечил Пхеньяну международное влияние, дипломатические увещевания, технологию, а также продовольственную, нефтяную и другую помощь Вашингтона на сотни миллионов долларов". Вспомним ситуацию периода холодной войны. Советский Союз, обладавший ядерным оружием, ни разу его не применил и, судя по всему, применять не собирался. Самого факта обладания было достаточно, чтобы иметь вес и авторитет на международной арене. Но противоракетная оборона, даже самая несовершенная, сводит авторитет скудных ядерных арсеналов почти к нулю. Союзники Соединенных Штатов по НАТО опасаются, что, построив для себя свой сепаратный щит, США постепенно утратят интерес к защите безопасности европейских стран и займут изоляционистскую позицию. Это почти неизбежно приведет к распаду НАТО. Существует, однако, способ предупредить такой исход, и Гэффни о нем упоминает: дислокация ракетных сенсоров и перехватчиков должна быть не исключительно наземной, но и морской, на крейсерах системы Aegis. Это может удвоить и без того немалые расходы на создание оборонного щита, но зато защиту можно будет в конечном счете распространить и на территорию союзников. Такая смешанная дислокация и будет, по мнению Гэффни, в конечном счете принята. Невольно вспоминается, однако, что именно ошибка системы Aegis в конце 80-х годов обошлась очень дорого, когда иранский гражданский авиалайнер был принят за военный: погибло почти 300 пассажиров. Возражения Китая и России можно, казалось бы, рассматривать совместно, поскольку, как ни крути, это - аргументы потенциальных противников США, несмотря на все российские заверения в недавнем прошлом. В действительности же они имеют между собой довольно мало общего. Китай, по крайней мере на нынешнем этапе, принадлежит именно к числу тех государств, против которых нынешние меры направлены - как мы видели из приведенной цитаты, он не гнушается ядерным шантажом, а его реальный ядерный арсенал пока исчисляется лишь десятками ракет. Критики противоракетной обороны утверждают, что ее реализация побудит Китай форсировать свою ядерную программу и резко увеличить ядерный арсенал, но все свидетельствует о том, что этот курс будет принят в любом случае, даже если США откажутся от своих планов. Возражения России - совершенно другого рода, и я не буду хвастаться, утверждая, что они мне полностью понятны. Мне до сих пор не попадался на глаза сколько-нибудь объективный анализ мотивов этих возражений: к газетным домыслам доверия еще меньше, чем к правительственным демаршам, а серьезных журналов, в которых бы такой анализ публиковался, в стране нет, да и практика показала, что дело это небезопасное - того и гляди привлекут за шпионаж. Остается полагаться на собственные скромные силы. Не подлежит сомнению, что планы США затрагивают договор ОПРО и не могут быть осуществлены в его рамках. Соединенные Штаты не хотят денонсировать это соглашение и призывают Россию "открыть" его, чтобы внести необходимые поправки. Россия до сих пор наотрез отказывается. Мотивы, которыми руководствуется Китай, здесь присутствовать не должны: ракетный арсенал России по сей день исчисляется тысячами, и американская национальная ракетная оборона не может послужить ему сколько-нибудь эффективным препятствием - напомню еще раз, что критики в самих США сомневаются в ее способности перекрыть дорогу даже единичным ракетам, по крайней мере на сегодняшний день. Тем не менее, Россия отвергает возможность поправки, в результате чего в США все чаще раздаются призывы к денонсированию договора как устаревшего и не соответствующего сегодняшней ситуации. Некоторые юристы утверждают, что договор можно вообще игнорировать, поскольку он был заключен с другим международным субъектом: СССР. Можно предположить, что такая непреклонная позиция России - своеобразный блеф, рассчитанный на то, что США, столкнувшись со столь решительным отказом, в конечном счете откажутся от своих планов. Это, конечно, не устранит опасности для России, в любом случае воображаемой, но пресечет новый стимул к военным исследованиям, которые могут оставить Россию далеко и практически навсегда позади. Даже если это и так, блеф, для того чтобы быть убедительным, должен быть правдоподобным. На недавнем международном форуме министр иностранных дел России Игорь Иванов пригрозил, что в случае, если США не откажутся от намерения создать противоракетную систему, Россия отвергнет все действующие соглашения по ограничению вооружений, то есть возобновит неконтролируемую гонку вооружений. Если вспомнить, что весь годовой бюджет России в несколько раз меньше военного бюджета США, нетрудно предсказать, кто в такой гонке окажется победителем. Кроме того, блефовать имеет смысл только в том случае, если желаемый результат достижим хотя бы теоретически - блеф выигрывает в покере, но не в перетягивании каната. Между тем, большинство компетентных наблюдателей, как в самих США, так и за их пределами, сходятся на том, что создание национальной противоракетной системы - дело решенное, и предотвратить его практически невозможно. В этом случае остается еще один вариант рационального истолкования действий российского правительства: исход этой яростной дипломатической схватки должен в конечном счете приобрести черты компромисса, он должен выглядеть так, как если бы Россия добилась важной уступки. В этом случае выигрыш будет все-таки реальным и важным: престиж. О том, насколько этот престиж в последнее время упал, свидетельствует хотя бы тот факт, что перечисляя возможные возражения против национальной ракетной обороны, Фрэнк Гэффни вообще не принимает позицию России во внимание. Чтобы он не упал еще ниже, следует с особой осторожностью относится к тому, что осталось, и пытаться приумножить, а не ставить целиком на случайную карту. Если отбросить в сторону гуманитарные мотивы, которые некоторым странам все равно не по средствам, в основе действий патриотического правительства должны лежать национальные интересы страны, хотя бы в самом узком понимании - это и есть суть доктрины, которую в России до сих пор не стесняются называть непристойным словом "геополитика", по крайней мере некоторые газетные и парламентские болтуны. Угрозу своей безопасности Соединенные Штаты считают вполне реальной, и меры, которые они намерены принять, соответствуют их национальным интересам, как их понимает сегодняшнее правительство, да и вчерашнее тоже. Что же касается престижа, то ведь это - не реальные деньги, а воображаемая субстанция: слишком легко заиграться и спустить последнее. Блеф можно продолжать лишь до тех пор, пока кто-нибудь не предложит положить карты на стол. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
