Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
27.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-11-02]
Ведущий Сергей Сенинский
- Реформа ЖКХ в России: старт или фальстарт?
Сергей Сенинский: Подготовленный правительством России законопроект, который почему-то называют "стартом" реформы жилищно-коммунального хозяйства, повторно рассматривался в первом чтении на заседании Государственной Думы в пятницу и был принят. В среду ему не хватило всего нескольких голосов. На следующий день мы говорили о нем с депутатами, по роду своей работы в Думе связанными с этим направлением законодательства. Наш первый собеседник - Сергей Митрохин, заместитель председателя комитета Государственной Думы по вопросам местного самоуправления. Сергей Митрохин: Реформа началась уже давно, фактически с 1997 года. Правда, трудно пока назвать это полноценной реформой. Поскольку все мероприятия в рамках реформы выливаются исключительно в повышение тарифов для населения. И больше ничего реального в жилищно-коммунальном хозяйстве не происходит, ну, разве что за редким исключением. В отдельных городах есть мэры, которые ответственно подходят к делу, и проводят реформу своими силами... Сергей Сенинский: Тему продолжает - Олег Шеин, член комитета Государственной Думы по труду и социальной политике. Он же - автор альтернативного законопроекта: Олег Шеин: До этого принимался 449-ый, если я не ошибаюсь, указ президента РФ Бориса Ельцина, а также бесчисленное количество различных правительственных постановлений, рекомендаций и так далее. Однако реально единственное постановление, которое было реализовано, - это увеличение доли населения в оплате за услуги ЖКХ и сокращение государственной доли. В сущности, к этому сводилась и последняя инициатива правительства. И ничего другого в ней не содержится. Сергей Сенинский: Вновь вопрос - Сергею Митрохину, заместителю председателя комитета Государственной Думы по вопросам местного самоуправления. Если, как вы сказали, реформу продвигают своими силами мэры некоторых российских городов, что происходит на федеральном уровне? Сергей Митрохин: На общефедеральном уровне речи идет, фактически, только о повышении тарифов и о предоставлении субсидий малоимущим. Никакие структурные мероприятия, такие как демонополизация, установление прозрачности тарифов, контроль над деятельностью монополистов, создание жилищных кооперативов, установка счетчиков и многое другое, что необходимо для проведения реальной реформы, все эти мероприятия практически не осуществляются. Если мы возьмем ситуацию в целом по стране... Результатом становится тотальное разочарование населения в проводимой реформе. Рост социального напряжения. Рост количества неплатежей и неплательщиков, особенно в кризисных и климатически суровых регионах. Например, такие как Камчатка и другие регионы Дальнего Востока. Сергей Сенинский: На Камчатке, кстати, уже несколько дней продолжается забастовка работников самих коммунальных хозяйств - двух крупнейших в Петропавловске-Камчатском, к которым, судя по сообщениям, намерены присоединиться еще четыре. Бастующие требуют от местных властей свою зарплату, которую они не получали три месяца, а также остановить, по их мнению, "неразумно проводимую в городе" реформу жилищно-коммунального хозяйства. Вновь - в Москву. Один из наших собеседников - Олег Шеин, член комитета Государственной Думы по труду и социальной политике, полагает, что принятие нынешнего правительственного законопроекта мало что меняет по сути. Почему? Олег Шеин: Ничего не меняется. Более того, сам вопрос о сокращении количества льготников лишен даже экономического смысла. Дело в том, что на сегодня правительство не платит вообще ничего по данной категории льготников. (Речь идет о ветеранах труда, сельских учителях и врачах). А за них реально платят не-льготники. То есть мы с вами. Почему? Потому что в стране завышены нормативы потребления. Скажем, человек потребляет в сутки около 60-70 литров водопроводной воды, а норматив потребления - 300 литров на человека. Аналогичный норматив по потреблению тепла завышен в 3 раза. То есть что предлагает сделать кабинет министров? Например, с нового года, или с 2005 года, у нас с вами оставить старыми нормативы потребления, то есть завышенные, а у льготников отобрать льготы, то есть установить для них тоже завышенные нормативы потребления. Сергей Сенинский: Олег Шеин - автор альтернативного законопроекта. На первом голосовании в Государственной Думе, в минувшую среду, он набрал в три раза меньше голосов, чем представленный правительством. В чем суть ваших предложений? Олег Шеин: Мы предлагали совершенно другой законопроект, чем у правительства. Не отменять льготы, а наоборот, на данном этапе их оставить. Обеспечить полную финансовую "прозрачность" коммунального хозяйства - перед населением, в первую очередь. А заодно - перед государством. Та как на сегодня там все покрыто так называемой "коммерческой" тайной. Причем это - коммерческая тайна муниципальных организаций! Мы предлагали также упростить процедуру предоставления коммунальных субсидий, чтобы народ не мучался по очередям. Сегодня 3/4 малоимущих людей, которые имеют право на скидку по квартплате и по плате за коммунальные услуги, даже не обращаются за этой скидкой и платят больше, чем им положено по закону. Почему? Потому что ходить по бесконечным очередям - невозможно! Мы предлагали установить за счет бюджета счетчики. На самом деле, это достаточно недорогая операция. И она окупается за сезон. Зато у коммунальных кооперативов возникает стимул ремонтировать трубы, а население начинает платить реально за то, что оно потребляет, а отнюдь не за отопление атмосферного воздуха... Мы предлагали также предоставить людям право самостоятельно выбирать обслуживающую дом организацию. Проще говоря: если ЖЭК ничего не делает, то - отказаться от услуг этого ЖЭКа и вместо него нанять какую-то другую фирму. И мы предлагали не ставить вопрос о 100%-ой оплате услуг ЖКХ, пока заработная плата хотя бы ни сравняется с прожиточным минимумом... Сергей Сенинский: Последний вопрос - Сергею Митрохину. Еще в начале года обсуждались планы правительства передать бюджетные субсидии - напрямую - самим потребителям, для чего каждой семье понадобиться специальный банковский счет. Разве от этой идеи теперь отказались? Сергей Митрохин: Вообще-то, идея - правильная. И вот этот вопрос... я, кстати, его задал Герману Грефу, - какая часть населения будет получать эти субсидии? В документах министерства экономразвития написано, что это будет всего 22% семей. То есть правительство исходит из того, что 80% населения в состоянии оплачивать коммунальные услуги. Это, конечно же, далеко не так. При переходе к так называемой "полной" оплате пострадает примерно 30-40% людей, которые живут на грани прожиточного минимума. Это - первое. Второе. Данная операция является, безусловно, необходимой и рациональной. Но это - не панацея для изменения ситуации в ЖКХ. Это - только одно из мероприятий. Можно, например, устраивать конкурсы между управляющими предприятиями - "Водоканалами", "Теплосетями" и т.д. Наконец, государство сможет разработать систему стимулов для создания тех же жилищных товариществ, жилищных кооперативов, для установки счетчиков и т.д. Но ничего этого правительство не делает. Главная ставка делается только на повышение тарифов... Сергей Сенинский: Спасибо, напомню, на вопросы программы отвечали в Москве заместитель председателя комитета Государственной Думы по вопросам местного самоуправления Сергей Митрохин и член комитета Государственной Думы по труду и социальной политике Олег Шеин. С ними беседовал мой коллега Иван Трефилов. В минувшую среду четыре из крупнейших нефтяных компаний России - "ЛУКойл", "Юкос", "Сибнефть" и "Тюменская нефтяная компания" - подписали предварительное соглашение об участии в крупнейшем совместном проекте. Речь идет о строительстве нового трубопровода до Мурманска, незамерзающий порт которого предполагается использовать, в первую очередь, для будущих поставок российской нефти в Соединенные Штаты. Именно об этой стороне проекта мы говорили экспертами в Москве, предложив им высказать свое мнение и представить свои аргументы. Тему открывает аналитик инвестиционной компании "Тройка-Диалог" Валерий Нестеров: Валерий Нестеров: Конечно, то, что "ЛУКойл", "Юкос", "Сибнефть" и "Тюменская нефтяная компания" подписали соглашение о взаимопонимании - это не столь часто встречающийся пример сотрудничества российских компаний. И, возможно, к этому проекту примкнут еще ряд других российских компаний и некоторые западные компании. Сам он, конечно, впечатляет: 50, а, может быть, и 80 миллионов "новой" тонн нефти пойдет на экспорт и, скорее всего, в США. Этот объем будет составлять от 33 до 55% современного объема нефтяного экспорта России в "дальнее зарубежье". И российские компании правильно поступают в том плане, что хотят провести технико-экономическое обоснование в ближайшие два года. Но здесь вопрос в том, насколько вообще подобный проект осуществим? Сергей Сенинский: Напомню, мы говорим лишь об одной стороне этого проекта - возможности в будущем крупных поставок российской нефти на рынок Соединенных Штатов, стремящихся к определенной диверсификации импортируемой в страну нефти. На долю импорта приходится примерно половина всей потребляемой в стране сырой нефти, а из этого импорта - также почти половина - на долю стран региона Персидского залива. Одна из причин - добыча нефти в этом регионе обходится в разы дешевле, чем в других местах. Сможет ли российская нефть, в случае реализации мурманского проекта, выдержать конкуренцию на американском рынке с нефтью ближневосточной? Второй наш собеседник - аналитик международного рейтингового агентства Standard&Poor's Елена Ананькина: Елена Ананькина: Я бы поставила вопрос несколько иначе.... При какой цене на нефть строительство "трубы" до Мурманска и поставки ее в США будут прибыльными? Сейчас ответить на него сложно. Но, наверняка, участники проекта делали некие приблизительные расчеты... Вообще, стоимость любого товара, в том числе и нефти, зависит от множества разных факторов. То есть не только от себестоимости у конкретного производителя, но и от желания покупателя платить. В данном случае, покупатель (то есть США) заинтересован в том, чтобы диверсифицировать поставки, и тем самым снизить свои риски. А при минимальной цене - например, 10 долларов за баррель - у них будет только один поставщик - Ближний Восток. И зависеть они от него будут очень сильно. Кроме того, многие крупнейшие нефтяные компании по происхождению американские, и вряд ли им понравятся слишком уж низкие цены. Поэтому в долгосрочной перспективе и покупатели, и продавцы заинтересованы в том, чтобы цена была "средняя", но при этом стабильная. Вопрос в том, какую цену потребители в Америке согласятся платить за диверсификацию поставок и снижение своей зависимости от Ближнего Востока?.. Сергей Сенинский: Но ответ на этот вопрос может появиться, условно, и через год, и через три... и не факт, что он будет окончательным... Елена Ананькина: Мы должны понимать, что строительство трубы - это длительное занятие. А к тому моменту очень многое может измениться. И издержки компаний - и наших, и мировых. И технологии добычи. И политический баланс сил, который, кстати, влияет на то, какую "премию" покупатели готовы платить за диверсификацию и снижение риска. Так что мы еще посмотрим, что будет происходить в ближайшее время на Ближнем Востоке и других странах... Сергей Сенинский: Насколько соответствует проектная мощность будущего трубопровода - до Мурманска - прогнозируемым объемам добычи нефти в России, скажем, лет через 5-7, когда он может быть построен? Валерий Нестеров, инвестиционная компания "Тройка-Диалог": Валерий Нестеров: Пока еще не ясно, будет ли достаточно российской нефти для загрузки этой системы? В российской "Энергетической стратегии", которая еще должна лишь быть одобрена правительством в феврале будущего года, предусматривается, что добыча может к тому времени составить 410-510 миллионов тонн нефти в год. Если предположить, что потребление в России вообще не будет расти, а добыча повысится до 450 миллионов тонн, то поставки нефти в страны "дальнего зарубежья" могут увеличиться только на 50-60 миллионов тонн нефти в год. Вот такие объемы, которые более или менее реальны, можно легко поставить на внешние рынки в рамках тех проектов, работа над которыми продвинулась куда дальше, чем над "мурманским" проектом. Это - трубопровод "Адриа", по которому будет передаваться 15 миллионов тонн нефти в год, проект "Юкоса" - трубопровод из Сибири в Китай мощностью 20-30 миллионов тонн в год. Вторая и третья очереди "Балтийской трубопроводной системы"... То есть с обеспечением нефтью "мурманского" проекта существует большая неопределенность... Сергей Сенинский: Вопрос - Елене Ананькиной, агентство Standard&Poor's. Давайте представим, что к вам обратились некие крупные инвесторы (вполне возможно, даже из числа нынешних акционеров тех нефтяных компаний, которые выразили готовность участвовать в проекте) с просьбой оценить риски таких инвестиций. Речь все-таки идет о миллиардах долларов. О чем вы предупредили бы их в первую очередь? Елена Ананькина: Елена Ананькина: Прежде всего, проект еще находится на предварительных стадиях. И вовсе не факт, что он будет реализован. Высокая неопределенность на данном этапе связана с механизмом финансирования, с гарантиями объемов транспортировки, с выбором маршрута. И все еще может не один раз измениться. Ну, и, наконец, на непонятном уровне держатся цены, которые и должны обеспечить экономическую целесообразность этого проекта. Основной стратегический плюс проекта ясен: это возможность увеличения объемов и диверсификация экспорта. Сейчас российские компании в среднем экспортируют 30-40% добываемой нефти. Для компаний, участвующих в проекте, я бы выделила следующие риски.... Прежде всего, вложения капитала им придется сделать сразу, а выгоды придут "потом", причем через много лет. Амбициозные инвестиционные планы заставят их, скорее всего, влезть в долги и уменьшат объем свободных денежных средств. Агентство Standard&Poor's поддерживает кредитные рейтинги трех из четырех участников проекта - "ЛУКойла", "Юкоса" и "Тюменской нефтяной компании" на уровне B+. Это - неплохо для России, но вообще-то - немного! И в каждом из этих случаев мы указываем на агрессивную инвестиционную политику, как на один из факторов риска... Сергей Сенинский: Прежде, чем завершить разговор о возможных рисках, вернемся еще раз к прогнозам относительно динамики спроса на нефть на самом американском рынке и конкурентоспособности на нем российской нефти. Валерий Нестеров, компания "Тройка-Диалог": Валерий Нестеров: В США производственные мощности по добыче жидких углеводородов, как мы ожидаем, должны увеличиться к 2010 году на 8%. Тогда как ежегодный рост спроса на нефть в стране составит, по оценкам, всего примерно 0,8%. То есть спрос будет увеличиваться медленными темпами. А если мы посмотрим на себестоимость, то увидим что, в Саудовской Аравии полные затраты на разведку и добычу нефти составляют 3 доллара за баррель. В Венесуэле, Нигерии примерно такие же затраты - 3-5 долларов за баррель. А в России полная себестоимость нефти, по оценкам, составляет примерно 8 долларов за баррель. То есть российская нефть - дорогая! И еще нужно добавить высокие транспортные расходы. Все-таки даже Мурманск - это не близко. Так что возникают сомнения в том, что российская нефть будет конкурентоспособной... Сергей Сенинский: И вновь - о возможных рисках участников проекта. Елена Ананькина, международное рейтинговое агентство Standard&Poor's: Елена Ананькина: Второй серьезный риск - это гарантии объемов транспортировки. Для окупаемости такого рода проектов, это - очень важный фактор. Объемы прокачки, очевидно, будут зависеть от мировых цен нефть, и от динамики объемов добычи нефти в России. И, наконец, риски регулирования. По закону, в России тарифы на услуги нефтепроводов регулируются. Сама "труба" должна быть равнодоступной для всех. В том числе, как для участников проекта, так и для тех, кто ни копейки в него не вложил. Как участники проекта намерены застраховаться от вмешательства государства, для меня лично - вопрос открытый... Существуют и традиционные риски для такого рода проектов - технические, строительные, экологические. Все это будет присутствовать. Поэтому проект - высоко рисковый. Проект - стратегический... Посмотрим.... Сергей Сенинский: Этим вопросом мы завершим разговор с экспертами в Москве. Напомню, на вопросы программы отвечали - Елена Ананькина, аналитик международного рейтингового агентства Standard&Poor's, и Валерий Нестеров, аналитик инвестиционной компании "Тройка-Диалог". Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 29 ноября. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Администрация США обратилась к другим участникам Всемирной торговой организации с простым, но амбициозным предложением, пишет "Экономист". К 2010 году снизить все импортные пошлины до уровня ниже 8%, а те, которые сегодня ниже 5% - отменить вовсе. К 2015 году - отменить вообще пошлины на любые промышленные товары. Речь идет только о промышленных товарах, то есть вся сельскохозяйственная торговля под предложение не подпадает. Для продуктов сельского хозяйства самые высокие пошлины - именно в наиболее богатых странах мира, тогда как пошлины на промышленные товары здесь и без того невысоки - в основном, менее 5%. В развивающихся странах - наоборот, высокие пошлины на промышленные товары, что призвано защитить местных производителей. Европейский союз уже назвал американскую инициативу нереальной. Европейцев больше привлекает идея снижения лишь самых высоких пошлин, чем скорой отмены всех вообще. Это понятно: в случае снижения пошлин на продукты сельского хозяйства, европейцы потеряют больше, чем американцы. И пока чиновники в Брюсселе и Вашингтоне не перестанут потворствовать своим и без того избалованным фермерам, любые предложения, подобные последнему американскому, так и останутся предложениями, заключает "Экономист". Португалия сегодня имеет самый высокий дефицит госбюджета среди стран зоны евро. Еще три года назад сама подготовка к переходу на единую валюту обернулась для страны весомыми плюсами. Ставки по кредитам снизились в несколько раз, обменный курс национальной валюты был практически зафиксирован. И многие португальцы вдруг смогли позволить себе жить в кредит. Покупательная способность резко возросла, а с ней - объемы продаж новых домов, автомобилей или телевизоров. Новые траты позволило себе и правительство. Теперь все изменилось. В Португалии, не исключено, - уже рецессия. Прежние возможности жить в долг улетучились. В том числе - для правительства. Уже в прошлом году дефицит госбюджета на треть превысил предельно допустимый в Европейском союзе уровень. По прогнозам, превысит и в нынешнем. Раньше, чтобы снизить остроту проблемы, страна могла просто девальвировать свою валюту. Сегодня валюта у 12 европейских стран - одна. Португалия не одинока. В Брюсселе полагают, например, что всего через пару лет тоже самое может случиться в Греции. Не стали исключением и более крупные страны - например, Германия и Франция. Так или иначе, всем им придется соответствовать общим правилам, которые не вчера были установлены и которые не планируется пока пересматривать, заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 29 ноября. В минувшую среду Европейская комиссия представила в Брюсселе свои предложения по частичному изменению так называемого "Пакта финансовой стабильности" Европейского союза. Его основные требования были сформулированы еще в Маастрихстском договоре 1991 года, предусматривавшем, напомню, условия перехода на единую европейскую валюту. Среди основных требований "Пакта" - ограничение дефицита госбюджета уровнем в 3% объема валового внутреннего продукта страны, а также - общего объема государственного долга, который не должен превышать 60% ВВП. Однако сегодня в целом ряде стран - Германии, Италии, Франции, Португалии - эти лимиты либо уже существенно превышены, либо почти достигнуты. О "Пакте финансовой стабильности" Европейского союза в нашей программе говорят сегодня немецкие эксперты, к которым обратился наш корреспондент в Мюнхене Александр Соловьев. Начинает - доктор Оскар-Эрих Кунце, руководитель отдела мировой экономики исследовательского института IFO, Мюнхен: Оскар-Эрих Кунце: "Пакт стабильности" действительно является составной частью Маастрихтского договора. Причем французы в свое время делали упор на компоненты роста экономики, в то время как немцы - выделяли компоненты стабильности. Совершенно верно, что нарушения требований "Пакта стабильности" имели место, но игнорировались Брюсселем. Однако это игнорирование, на мой взгляд, было прагматическим и с ним можно смириться. Нарушения не были уж такими вопиющими, чтобы сразу карать нарушителей санкциями. Сергей Сенинский: Продолжает - профессор Виктор Штайнер, сотрудник Немецкого института проблем мировой экономики, Берлин: Виктор Штайнер: Я считаю, что нынешние требования пересмотреть правила "Пакта стабильности" носят больше политический, чем экономический характер. И, по сути, ничего не дают. Но даже из политических соображений было бы целесообразно не изменять этот пакт. На мой взгляд, "Пакт стабильности" и в его первоначальной форме довольно гибок. Он вполне предоставляет каждому государству возможность маневра и свободу - в определенных рамках - поправить отклонения госбюджета. Проблема некоторых крупных стран, в том числе Германии, заключается в том, что они во времена благоприятной экономической конъюнктуры, не воспользовались шансом сократить объем государственного долга. И теперь возмущение других европейских стран, с меньшими экономиками, вполне резонно: ведь именно Германия, установившая когда-то высоту планки, выступает теперь за изменение этих самых правил. Никто не ожидал, что сама Германия не сможет выполнить главных требований "Пакта стабильности". Как видим, малые страны более серьезно взялись за выполнение условий "Пакта", чем те, под чьим диктатом они формулировались. Сергей Сенинский: Наш третий собеседник - доктор Хуго Дике, руководитель группы Европы Института мировой экономики в Киле: Хуго Дике: "Пакт стабильности" - в его нынешнем виде - содержит в себе простую истину: ни одно хозяйство, будь то домашнее, коммунальное или государственная казна - не должно набирать долги, превышающие доходы. Между прочим, об этом же говорится - хотя и в другой форме - в одной из статей Конституции Германии. Однако из-за "своеобразия" государств, основанных на принципах демократии, мы знаем, что так называемые "народные избранники" - по тем или иным причинам - склонны порой улучшать социальные условия избирателей за счет казны, даже если это оказывается государству не по карману. В Европейском союзе по-прежнему существуют правительства, действия которых оказываются весьма далекими от упомянутой истины. Сергей Сенинский: Изменения, которые Европейская комиссия предлагает теперь внести в "Пакт финансовой стабильности", по замыслу авторов, должны способствовать тому, что страны, проводящие, как её называют, "ответственную" финансовую политику, получат дополнительные преимущества. Но некоторые подобные меры предусматривались и ранее. Оскар-Эрих Кунце, институт IFO, Мюнхен: Оскар-Эрих Кунце: Причиной нынешних требований сделать пакт более гибким явилось замедление роста европейской экономики. Причем оно прогрессирует и может обернуться серьезной рецессией, для выхода из которой придется прибегнуть уже к особой финансовой политике. Но мы также знаем по опыту, что в отсутствие жестких контрольно-регулирующих механизмов некоторые правительства нередко по внутриполитическим причинам (взять для примера ту же Италию!) довольно бесцеремонно наращивают государственные расходы. Последствия - налицо: перекосы в распределении экономических ресурсов, высокая инфляция, падение производительности труда. О том, сколь важную роль играют правильно выбранная политика и экономическая структура, мы видим на другом примере - Финляндия. Ведь еще десять лет назад страна находилась в длительной рецессии, а теперь - стремительно вышла из нее. В то время как крупные нарушители правил, предусмотренных "Пактом стабильности" - Италия, Германия и Франция - напротив, полагают, что смогут добиться устойчивого экономического роста и без строгой финансово - экономической дисциплины. Доктор Хуго Дике, Институт мировой экономики в Киле: При создании "Пакта стабильности" исходной была мысль о том, что страны с устойчивой экономикой будут поощряться - за счет того, что на рынке инвестиций они получат эти деньги дешевле, чем другие, которые вынуждены будут платить более высокие проценты. В действительности же картина сейчас такова, что разницы нет почти никакой. Но я предвижу другую опасность. Несоблюдение требований "Пакта стабильности" отразится на обменном курсе евро. Люди просто утратят доверие к евровалюте, и она обесценится. Как цепная реакция (экспорт, импорт, доходы...), могут возникнуть весьма неприятные последствия. Наша дилемма заключается в том, что ответственная экономическая политика в Европейском союзе не поощряется адекватно, зато нарушители - остаются безнаказанными. Кстати, и раньше многим было очевидно, что главной проблемой для "Пакта стабильности" окажется именно Германия. Вспомните, как во время предвыборных кампаний каждая партия пыталась заработать политический капитал именно за счет обещаний увеличить государственные расходы... Ну, и не в последнюю очередь отразились на ситуации экономически неквалифицированные действия при объединении Германии... Профессор Виктор Штайнер, Институт мировой экономики, Берлин: В связи с "Пактом стабильности", может быть, стоило бы говорить и о деятельности Европейского Центрального банка, которая главным образом направлена на сохранение ценности евровалюты, что в свою очередь, достигается контролем денежной массы. Европейский Центральный банк призван, прежде всего, следить за тем, чтобы инфляция в зоне евро не превышала 2%. А та же Федеральная Резервная Система в США имеет более широкий спектр функций. Она, например, в отличие от Европейского Центрального банка, пытается также управлять темпами роста экономики страны, задавая тон банковскими процентными ставками по кредитам. А в задачи главного банка Европейского союза это не входит. Сергей Сенинский: Спасибо нашим собеседникам в Берлине, Мюнхене и Киле, с которыми, напомню, беседовал наш мюнхенский корреспондент Александр Соловьев. Полтора года прошло с тех пор, как американском штате Калифорния разразился энергетический кризис - с "веерными" отключениями, взлетевшими ценами и компаниями-банкротами. Мы не раз обращались в этой теме. И теперь - вновь, после перерыва. Что представляет собой структура энергетики Калифорнии сегодня, и как теперь понимаются уроки недавнего кризиса? Об этом рассказывает наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов: Владимир Морозов: Напомним, что власти Калифорнии приняли решение о дерегулировании оптовых цен на электроэнергию. По их замыслу, рыночные цены должны были оживить конкуренцию в отрасли, ускорить строительство новых электростанций и в итоге - снизить энерготарифы. Но случилась засуха, резко снизился уровень воды в водохранилищах и, соответственно, упала производительность гидроэлектростанций в регионе. Возросло потребление природного газа, на котором работают тепловые электростанции, и цены на газ тоже повысились. Нарастающий дефицит энергии резко повысил оптовые цены на нее. Начались так называемые "веерные" отключения электроэнергии. Остались ли они в прошлом или еще продолжаются? Мой собеседник - Бен Палос, инженер отдела планирования находящейся в Калифорнии частной независимой организации Energy Foundation. Бен Палос: У нас больше не отключают свет. И это, знаете ли, очень приятно. Цены на энергию понизились. Дело в том, что в период кризиса в штате начали программу по экономии электроэнергии. Например, компании, предприятия и частные лица могли по значительно сниженным ценам покупать менее энергоемкие кондиционеры. Особым решением законодатели штата повысили розничные цены на электроэнергию на 40%, поэтому население просто вынуждено было начать её экономить. Понизились цены и на природный газ. Появились свидетельства, что в период кризиса некоторые энергетические компании придерживали запасы газа и искусственно взвинчивали цены, что усиливало кризис. Теперь ведется расследование, и никто на подобные манипуляции не решается. Колебания на рынке не влияют на оптовые цены, потому что штат Калифорния закупает почти 80% необходимой ему электроэнергии на основании долгосрочных контрактов. Владимир Морозов: До кризиса, то есть до мая 2000 года, один киловатт-час электроэнергии стоил в штате 3-4 цента. Затем оптовые цены резко повысились и в течение года доходили до 15, 20 и даже до 30 центов. В такой ситуации выходом из положения казались долгосрочные контракты. Если на период в несколько лет удавалось договориться о цене в 7-8 центов, это считали большим достижением. Но сегодня рыночная цена, по мнению экспертов, была бы существенно ниже. Чтобы не переплачивать, правительство Калифорнии пытается перезаключить те самые контракты и добиться более низких цен. Некоторые энергокомпании на это уже пошли. В случае отказа им грозит судебный процесс, на котором адвокаты правительства могут выложить доказательства того, что и высокие цены, и сам кризис в значительной мере возникли за счет манипулирования рынком. Мистер Палос, вновь обращаюсь я к сотруднику отдела планирования независимой организации Energy Foundation, а какую роль, на ваш взгляд, в том, что в Калифорнии разразился тогда энергетический кризис, сыграла печально известная теперь корпорация Enron? Бен Палос: Enron была основным игроком в этой игре, на мой взгляд. Следствие еще продолжается. Но один из ответственных сотрудников Enron - Тимоти Белдэн - уже признал себя виновным в манипуляции рынком. Это - ряд сложных финансовых и рыночных ходов, которые нелегко распутать даже специалистам. Но главное то, что, в соответствии с внесудебной договоренностью, Тимоти Белдэн теперь информирует следствие о незаконной деятельности своих коллег. Так что в ближайшее время появится много новой информации. Владимир Морозов: С мнением, что компания Enron была в центре незаконной игры на энергетическом рынке Калифорнии, не согласен Питер ВанДорен, редактор журнала Regulation, издаваемого находящимся в Вашингтоне частным исследовательским институтом Cato: Питер ВанДорен: Я не думаю, что Enron имеет серьезное отношение к кризису. Да, сотрудники компании применяли в Калифорнии весьма агрессивную торговую стратегию. Но основные причины калифорнийского кризиса - во-первых, неумелое дерегулирование цен, а во-вторых, резкое сокращение поступления электроэнергии из соседних штатов - Орегон и Вашингтон, где большая часть электроэнергии производится именно на гидростанциях, которые сократили её производство из-за засухи. Да, Enron могла отчасти влиять на цены, то есть способствовать их незначительному повышению. Но я не согласен с теми, кто называет именно Enron основным игроком и одним из виновников кризиса. Владимир Морозов: Кто прав в этом споре, поможет выяснить следствие. Оно ведется сегодня в отношении не только компании Enron, но и целого ряда других участников этого рынка. Например, в отчете Федеральной энергетической комиссии США говорится, что компании Williams и AES намеренно затягивали ремонт электростанции в районе Лос-Анджелеса, которая имеет решающее значение для снабжения энергией всей Южной Калифорнии. Отсрочка пуска её генераторов лишь усугубила дефицит электроэнергии в штате и способствовала росту цен. В период кризиса оказались на грани банкротства энергокомпании-оптовики, закупавшие энергию у электростанций и продававшие ее населению и предприятиям. В печати появились сообщения, что сейчас они - снова прибыльны. Как им удалось так быстро оправиться от кризиса? Говорит Питер ВанДорен, сотрудник исследовательского института Cato: Питер ВанДорен: Прибыльными могут быть разве что их сегодняшние операции. Я бы не сказал, что эти компании уже оправились после кризиса. Если говорить о компаниях, оказавшихся на грани банкротства, - Pacific Gas and Electric и Southern California Edison, то их дела до сих пор находятся в суде по банкротствам. На компаниях лежит долг в 13 миллиардов долларов, который кто-то еще должен погасить. Владимир Морозов: Как теперь, спустя полтора года, вы сформулировали бы те выводы, которые были сделаны после калифорнийского энергетического кризиса? Бен Палос, сотрудник общественной организации Energy Foundation. Бен Палос: Теперь мы с уверенностью можем сказать, что одной из серьезных причин кризиса стало манипулирование рынком и ценами. В свое время, помнится, говорили о нехватке электростанций, винили природоохранные организации в том, что они ввели слишком строгие экологические требования, и строить электростанции стало сложно и дорого. Теперь ясно, что искусственные препоны создали Enron и другие подобные компании, которые нарушали законы, чтобы получить больше денег. А проведенное в Калифорнии дерегулирование цен просто открыло ворота для подобных злоупотреблений. Пока цены находились под контролем властей штата, мошенники не могли развернуться. Так что Калифорния возвращается теперь к старым правилам и сворачивает программу дерегулирования. Владимир Морозов: Ее сворачивают и другие американские штаты, где собирались принять свои законы о дерегулировании тарифов на электроэнергию. А там, где такие законы успели принять, их теперь отменяют - как, например, в соседнем с Калифорнией штате Невада. Расследование причин калифорнийского кризиса продолжается на судебном, правительственном и законодательном уровнях. Тот же вопрос, о выводах, - редактору журнала Regulation Питеру ВанДорену, который считает, что в основе энергетического кризиса в Калифорнии лежит некомпетентное решение властей штата. Питер ВанДорен: Никогда нельзя создавать рынок на такой противоречивой основе, как это было в Калифорнии. Они дерегулировали оптовые цены на электроэнергию, но оставили фиксированными цены розничные! В случае даже временного дефицита энергии оптовые цены взлетают до небес, а возросшие расходы на закупку электроэнергии нельзя переложить на потребителей. Ведь по решению властей штата, начавших дерегулирование, розничные цены должны были оставаться на прежнем уровне. Прошло довольно много времени, пока законодатели штата решились на эту непопулярную меру - слегка повысили розничные цены. И потребители тут же стали считать деньги и экономить. Но к этому времени система энергоснабжения уже разладилась. И никакие административные меры федерального правительства не смогли бы исправить положение. Да, в Калифорнии были и дополнительные факторы, усугубившие ситуацию. Но главный из них, по моему мнению, - неправильно проведенное дерегулирование. Необходимо или полное дерегулирование, или вообще никакого. Промежуточное решение ведет к катастрофе и не имеет никакого экономического смысла. Владимир Морозов: Питер ВанДорен, редактор журнала Regulation, издаваемого частным исследовательским институтом Cato, Вашингтон. Сергей Сенинский: Владимир Морозов, наш корреспондент в Нью-Йорке. Меняющийся мир: страны и рынки. Иван Толстой: 25 ноября совет министров энергетики государств-участников Европейского союза принял решение о полной либерализации энергетических рынков стран ЕС. Даже Франция сняла свои прежние возражения, и, начиная с 2007 года, французы смогут покупать электроэнергию и газ не только у национальных монополистов - компаний Electricite de France и Gaz de France, но и выбирать себе других поставщиков. Пути либерализма тоже бывают неисповедимы, - комментирует ситуацию французская газета Figaro. - Вот уже много лет Европейская комиссия объясняет гражданам, что она именно в их, то есть, потребителей интересах добивается либерализации энергетического рынка и конкуренции в сфере коммунальных услуг. Французская энергетическая компания Еlectricite de France, как и все, оказалась перед необходимостью принять эту новую, либеральную веру и постепенно начать допуск конкурентов на монополизированный ей с 1946 года французский внутренний рынок. Между тем, начиная с прошлого года, падавшие с 1993 года цены электроэнергии во Франции опять начали расти. Причем конкуренции ЕdF еще не было, однако, компания добилась от правительства увеличения тарифов на 1% и требовала еще на 5% - в нынешнем году, от чего, правда, граждан спас отказ властей - 25 июля премьер-министр Рафаррен решил "заморозить" цены. Второй парадокс либерализации. Частные компании утверждают, что открытие энергетического рынка приведет к притоку на него средств инвесторов и сократит траты государства. ЕdF, между тем, вот уже 20 лет не получает никаких инвестиций от являющегося её, так сказать, акционером французского государства. Наоборот, компания фактически субсидирует государственные проекты. Теперь же, когда монополисту приходится начинать работать в условиях конкуренции, он требует от государства 10 миллиардов евро на собственную рекапитализацию, после которой должна последовать частичная приватизация компании. Третий парадокс - пенсии работникам. До сих пор Еlectricite de France и Gaz de France вели себя, фактически, как частные компании, выплачивая пенсии бывшим своим работникам из собственных средств и по собственным правилам. Теперь, в случае приватизации, на ЕDF повисает долг пенсионерам, который может составить до 50 миллиардов евро, на Gaz de France - около 10 миллиардов. Правительство, соответственно, призывает их к отказу от особого пенсионного обеспечения бывших энергетиков и газовиков, против чего категорически протестуют профсоюзы. Можно подумать, что они правы, и что лучше было бы вообще отказаться от приватизации монополий, сохранив статус-кво... Однако на самом деле требуемая Брюсселем либерализация энергетического рынка лишь вскрывает глубинные проблемы монополий, нуждающихся в реформах," - пишет Figaro. Эта же газета пишет о работе Electricite de France в Великобритании. "Компания приговорена британским судом к штрафу в 2 миллиона фунтов стерлингов за нарушение правил игры на рынке. Дело в том, что её методы проникновения на британский рынок в январе 1999 года - когда EdF приобрела британскую компанию London Electricity - граничили с мошенничеством. В частности, потребителей электроэнергии убеждали заключать контракты именно с этой фирмой, обещая им взамен скидки на авиа- и железнодорожные билеты, или компакт-диски по сниженным ценам. Впрочем, не стоит забывать главного: либерализация газового и электрического рынков Великобритании в 1998 и 1999 годах привела к тому, что сегодня электроэнергия в этой стране - одна из самых дешевых во всей Европе. Своих поставщиков с 1999 года сменили 9 миллионов 700 тысяч британских потребителей - 34% от общего их числа", - пишет французская газета Figaro. Ирина Лагунина: В немецкой газете Sueddeutsche Zeitung опубликована статья о Мозамбике. С 1976 по 1992 год слово "Мозамбик" было, по сути, синонимом слова "война". В этой стране, расположенной на юго-востоке Африки, шла настоящая бойня. Противостоящие стороны, как прозападные мятежники Renamo, так и правительственные марксистские войска, принуждали детей убивать даже собственных родителей, братьев и сестер, а потом становиться солдатами. 10 лет назад в полностью опустошенном Мозамбике был, наконец, заключен мир. С тех пор эта страна стала образцовым африканским государством, примером для всего континента. Во-первых, мирный договор действительно соблюдается. Во-вторых, переведенная на рыночные рельсы экономика страны развивается уникальными для мира темпами. В прошлом году, например, прирост ВВП составил почти 15%! Инфляция - минимальна, страна получает кредиты. Южноафриканский алюминиевый концерн Mozal инвестировал в Мозамбик более миллиарда долларов, построив вблизи столицы Мапуту самый современный в мире завод по производству алюминия. Его директор с гордостью говорит о том, что он руководит 340 "футбольными полями успеха" - такова общая площадь предприятия. Большинство рабочих - местные жители, из которых даже самые низкооплачиваемые получают 400 долларов в месяц. Вокруг завода концерн строит теперь школы, больницы, центры профилактики СПИДа, квартиры, крестьяне получают удобрения, технику и семена. Проблема, однако, в том, что руководящие должности на заводе пока занимают иностранцы - преимущественно, южноафриканцы. Mozal, впрочем, вкладывает миллионы и в подготовку местных кадров. Развитие страны - налицо: строятся новые магазины, роскошные отели и рестораны. Даже там, где целые города были уничтожены случившимся два года назад наводнением, теперь всё отстроено заново. Однако у этого процесса есть и другая сторона. На одной из улиц Мапуту установлена памятная доска, на которой написано: "Да здравствует Кардозо!". Именно здесь два года назад был убит известнейший журналист южной части африканского континента. Он расследовал обстоятельства приватизации мозамбикских банков, в ходе которой было похищено около 400 миллионов долларов. Убили и занимавшегося этим делом руководителя государственной Службы банковского контроля. Были нападения и на других журналистов, после которых они предпочитают если что-то и рассказывать, то - лишь иностранным корреспондентам и на условиях анонимности. Мозамбик стал бастионом организованной преступности, центром отмывания денег и перевалочным пунктом для торговцев наркотиками и оружием из Юго-Восточной и Центральной Азии. "Мозамбик очень близок к превращению в криминальное государство", - говорится в специальном докладе одного из южноафриканских исследовательских институтов. Причем боссов организованной преступности, по мнению авторов доклада, следует искать в политической элите страны. В частности, заказчиком убийства журналиста Кардозо в Мозамбике называют сына президента. Когда один репортер иносказательно написал, что крестный отец мафии - "сын большого петуха", неизвестные прислали ему по почти две корзины цыплят. Процветает и обычный бандитизм, с которым никто не борется. Правящая партия считает страну своей собственностью. Оппозиция ей никак не противодействует, ее шеф живет в собственной вилле и занят борьбой с внутрипартийными критиками. Местные эксперты говорят о предстоящем крахе Мозамбика. Хотя, если пройтись на закате по Мапуту, подобные оценки могут показаться слишком пессимистичными. В конце концов, и коррупция, и организованная преступность есть и в других странах. И, может, все-таки случаен, а не символичен эпизод, о котором рассказывают дипломаты в Мозамбике: когда власть и оппозиция праздновали 10-летие заключения мирного договора, на банкете по этому случаю выпустили белых голубей. Но у птиц оказались подрезанными крылья, и они камнем упали на землю," - пишет немецкая газета Sueddeutsche Zeitung. Сергей Сенинский: Меняющийся мир: страны и рынки... Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
