Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
27.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
С христианской точки зренияВедущий Яков Кротов О наркомании, часть втораяИрина Лагунина: В сегодняшней России две проблемы идут рука об руку: увеличивается количество наркоманов и увеличивается количество псевдоврачей, шарлатанов, просто людей, которые берутся лечить наркоманию. Многие пытаются лечить наркоманию, подчеркивая значение религии. Ученые и врачи проводят специальные антинаркотические кампании. Но не меньше, а даже больше попыток лечить наркоманию в рамках христианской традиции. Разнообразие здесь велико. Кто-то из специалистов, став христианином, не пытается соединить веру с профессией, а кто-то активно пересматривает свои прежние установки. Популярны стали рассказы и репортажи об общинах бывших наркоманов, которые воздерживаются от своего порока благодаря жесткой церковной дисциплине. Многие люди, избавившись от наркомании только благодаря вере, предлагают и другим тот же путь. Как сочетаются медицинский и христианский подходы к лечению наркомании? Какие тут существуют проблемы и решения? Яков Кротов: В принципе излечима ли наркомания? Ведь многие люди, в том числе многие наркоманы, полагают, что нет. А вопрос идет о том, обладает ли человек свободой или свободу человека можно задавить. Излечима ли наркомания? Мнение Александра Данилина. Он автор более полудюжины книг о проблемах наркомании, практикующий нарколог в 17-й московской клинике. Александр Данилин: У нас сейчас во всех средствах массовой информации звучит только одна вещь: "Наркомания это хроническая неизлечимая психическая болезнь". Может быть, это покажется поразительным, я буквально за пять минут доказываю ребятам, что они могут не колоться. "Доктор, я не могу не полоться. Ведь я же наркоман". Вот если молодой человек приходит с девушкой, он колется героином или кололся, сейчас пришел на прием трезвый. Я говорю: "Хорошо, ты наркоман, ты сколько времени не кололся? - Месяц. - Замечательно, я тебя встречу на улице, но если я вены твои под лупой как милиция разглядывать не буду, чем ты сейчас похож на больного человека?" Долго чешет репу, думает что-то такое, потом говорит: "Вы знаете, доктор, мне хочется наркотиков". Я говорю: "Смотри, ты с такой девушкой красивой пришел. Ее как зовут? - Лена". Я говорю: "А я хочу Лену. Давай я тебя сейчас выгоню из кабинета, ее стукну по голове и изнасилую. Так будем действовать?" На что он говорит: "Так вас посадят". Я говорю: "Так и тебя тоже посадят". Он говорит: "Так я же наркотиком пользуюсь". "Ты сколько времени наркотиком пользуешься? - Я пользуюсь наркотиком полтора года. - Ты знаешь, а я 25 лет женщин хочу". Он говорит: "Но это же у меня патологическое вещество, а у вас естественное". Я говорю: "Так в том-то весь и ужас, я с этим родился, это у меня естественное влечение. Значит, я сейчас буду насиловать Лену. А потом, откуда ты знаешь, может Лена против не будет". Лена стыдливо улыбается. Он говорит: "Так что вы хотите сказать, что я могу не колоться?". "Можешь ты не колоться. Потому что хочется мне отнюдь не только Лены. Вот я устал как собака. Мне хочется лечь и полежать два часа, а я тебя принимаю. И вообще мне сегодня не хотелось на работу идти. Это желание. - Я же полтора года кололся. - Ну и что? Это твой жизненный опыт". Яков Кротов: Выздоровление от наркомании. Здесь христиане часто подчеркивают, что вне церкви оно невозможно. И сегодня в России существует несколько именно христианских центров, которые приглашают наркоманов. Насколько освобождение от наркомании является результатом исцеления, и возможно ли в принципе распрощаться с наркоманией? Мнение Нины Беляковой, руководительницы Центра "Стань", ведущей психотерапевтической программы для людей с алкогольной и наркотической зависимостью "12 шагов". Нина Белякова: Я разочарую: эта болезнь неисцелима в том смысле, что человек уже никогда не сможет употреблять наркотики или алкоголь без последствий. Чем отличается алкоголизм от пьянства? Пьяница может в любой момент остановиться, а алкоголик уже не может остановиться. Вот в этом заключается болезнь и весь ужас этой болезни. Яков Кротов: Налицо некоторое разногласие. Итак, можно ли вылечиться совсем или наркомания, это как курение? Александр Данилин: Человек куривший, человек, употреблявший наркотики, человек, вылечившийся от наркотиков, вообще не отличается ничем от нормального человека на очень больших массах. После невероятной пандемии наркотиков в США они сами считают, что приблизительно 60% в конечном итоге вылечилось, а теперь эти 60% взрослые люди, и попробуйте сказать им, что они ненормальные, потому что они там в славных сладких 60-х и 70-х на своих земляничных полянах потребляли наркотики. Пандемия кончилась и, я думаю, что она неминуемо кончится и здесь. Самосохранение души все равно берет верх, разного рода пандемии поведенческие, как мы знаем, типа революции, слава Богу, имеют ограниченный срок действия. Другой вопрос, что ни вы, ни я не можем этот срок как-то статистически выразить, это другой сложный вопрос. Поэтому я, вообще говоря, считаю, что поскольку наркотик нормальная вещь для ныне действующей культуры, для того типа культуры, в которой мы оказались, то и люди, которые испытывают проблемы с наркотиком, на самом деле испытывают совершенно другие проблемы, проблема нахождения у личности своего жизненного смысла. Это ровно те же самые проблемы. Которые испытывает каждый из нас. С одной стороны, да, вы курильщик, с другой стороны, пусть тот, кто скажет, что вы курильщик, после того, как 20 лет не курили, первый бросит в вас камень. Яков Кротов: Христиане помогают лечить наркоманов, христиане лечат наркоманов и, как правило, это связано с приходом к вере. Или все-таки есть люди, которые проходят христианские программы и все-таки бросают наркотики, но остаются в то же время неверующими? Нина Белякова: В принципе большинство людей, которые пришли в программу сознательно, они обрели Христа. И я знаю приход, например в Ерино, это такая радость, целый приход наркоманов и алкоголиков, которые сегодня славят Бога, поют, и невозможно представить, что эти люди когда-то, как говорят, на помойке были. Здесь такая программа "Старый свет", священник из Ерино, отец Евгений, молодой священник, они москвичи, они теперь ездят туда на богослужение, и я как-то там тоже принимала участие в богослужении, была просто счастлива, со слезами на глазах смотрела на этих молодых и немолодых людей. Хотя, я должна сказать, меня, конечно, осудят анонимные алкоголики, потому что они дают возможность людям выбирать Бога. Я как христианка, конечно, говорю о Высшей силе, и мы каждый раз провозглашаем на своих занятиях, что в центре нашей христианской программы личность Иисуса Христа и силы Духа Святого. К сожалению, есть и такой путь, когда дается свобода выбора: выбирай себе Бога, какого хочешь, я, к сожалению, слышала, что и Сатана - Бог, который поможет. Один консультант говорил: "Да, я говорю - хоть Сатане молись, планка - лишь бы не употреблять наркотики". Программа же призывает к принятию силы более могущественной, которая приведет к вечной жизни. И изначально это так и было. Но потом, я сейчас уже и в книгах современных читаю по этой программе, где Бог - это солнце, Бог - это ветер, Бог - это стул, на котором сидишь, Бог - это сила группы. Но я не осуждаю, я лишь говорю, что у нас другая позиция. Действительно, если человека не принуждать, он постепенно к этому приходит. Но я должна сказать, что на группе не должно быть религиозного насилия. Одно из правил на нашей группе - мы не проповедуем, это просто запрещено. То есть человек не говорит: "А Бог сказал, а мы должны". Здесь человек говорит только о своем личном опыте, и он не должен сказать: "Ты должен делать как я". Да, я могу выслушать вас, я могу принять опыт, а могу и не принять. Мне дается свобода, и это приводит к Богу. Есть люди, которые не обрели Господа, я тоже знаю таких, которые перешли в другую зависимость. К сожалению, это могут быть игроки, некоторые стали сексоголиками. И они говорят: да, я не смог найти Бога. Яков Кротов: Лечение наркомании в церкви и за ее пределами, в чем здесь различие? Почему бы не оставить лечение наркоманов профессиональной психиатрии? Александр Данилин: Говорить о Боге в компании коллег, в том числе коллег, которые посещают церковь, в общем, является неприличным. Потому что работа - это одно, а вероисповедание - совсем другое. Может ли церковь помочь? Вне всякого сомнения, но только с одним условием, что этот верующий, эта церковь всерьез задумывается. Не словами "молиться надо больше". Не пойдет этому подростку, который придет ко мне на прием, эти слова не подходят, он не понимает, что такое "молиться", он даже не понимает, что такое "надо больше", поскольку это усилия, а он их тратить не привык. Конечно, возможно, но это требует образования. Это требует понимания того, что ищет молодой человек в наркотиках. И что в том огромном, почти бескрайнем за две тысячи лет, что мы называем христианством, может ему, этому конкретному помочь. Ради чего живет человек нашего мира? В идеале - для приобретения максимального количества предметов. Страдать ребятишки не привыкли. Невозможность приобретения некоторых предметов порождает страдание, а вот водку как универсальный заменитель и удовлетворитель желаний приобрести, как и наркотик, может иметь любой подросток, сэкономив на карманных деньгах. Тем самым эта модель беспредельного желания, которое должно быть немедленно удовлетворено, очень легко удовлетворяется с помощью химических веществ. Более того, такой жуткий механизм как отечественная психиатрия страшен в действительности не остатками принудительной системы, страшен совершенно другим. Он страшен тем, что любые психиатрические препараты являются, в сущности, теми же самыми наркотиками, ничем больше. Точно также как кокаин когда-то являлся лекарственным веществом. Они скрыто удовлетворяют те же самые неудовлетворенные желания, просто вытесняя их, приводя к тому, что ничего не хочется. Проблема не в этом, проблема заключается в том, что существует тотальная подмена культуры. Эта подмена культуры выражается в том, что все те предметы, которые мы приобретаем или которые мы хотим, служат нам для комфорта (в широком смысле этого слова). Но ведь вся жуткая беда, это по поводу удовлетворенности желаний, заключается в том, что когда мы достигаем максимального, какого только можем себе в воображении представить, комфорта, выясняется, что этот комфорт он же нужен тоже для чего-то. Яков Кротов: В каком смысле мы говорим, что человек вылечился от алкогольной или наркотической зависимости? Нина Белякова: К сожалению, реклама, не помню кто, прелагает научить пить понемножку. Это утопия, это невозможно. Если человек зависим, он никогда не сможет выпивать по праздникам без последствий опять войти в запой и очень быстро погибнуть. Чем дольше человек воздерживается, а потом вдруг начинает пить, он не может остановиться. И если он не обратится немедленно за помощью, он чаще всего погибает. Наркотики ведь тоже человек может попробовать, но не стать зависимым. Если человек действительно болен наркоманией, речь уже идет о том, чтобы даже в случае, когда ему нужно дать наркоз, тоже нужно здесь разбираться, что делать. Я не знаю, как будет наука с этим работать, наверное, что-то нужно думать. Иногда наркоманы, которые выздоровели, придя к стоматологу, просят не делать им анестезию. Позитив в том, что человек не чувствует себя ущербным, он это знает, он понимает, но он может жить полноценной жизнью и, может быть, удивлю вас, даже лучше, чем он жил до того момента, когда он никогда не употреблял наркотики. Потому что вот это выздоровление, которое предлагает программа "12 шагов", это совершенно новый взгляд на себя, это открытие себя, это такой замечательный процесс, когда Господь открывает новые перспективы, когда Господь дает такую радость в новом качестве служения себе, служения другим людям. Люди, которые сегодня в выздоровлении, говорят: "Удивительно, но я благодарю Бога за тот негативный опыт, который я получил в употреблении наркотиков, потому что я бы не узнал той прекрасной жизни, которую я сейчас знаю в этой программе". Яков Кротов: Светская терапия для наркоманов и терапия церковная. В сегодняшней России торжествуют в основном запретительные меры, общество запрещает наркотики. И, может быть, в этом смысле общество может быть союзником христиан в борьбе с наркоманией, предлагая новые современные химические средства вытеснения наркотиков из психики. Говорит пастор из московской церкви Христианская жизнь Алексей Клименко, имеющий опыт работы с наркоманами. Алексей Клименко: Если говорить о химиотерапии, наркомания - из двух составляющих, то есть это физиологическая и психологическая. Методы кодирования, детоксикация, они же лишают человека именно этой стадии заболевания, которую каждый может перетерпеть или, как они называют, перекумариться у себя дома пару недель, чтобы прошли ломки. Самое сложное заключается как раз в психологической зависимости и неспособности человека перестроить свою жизнь. Я думаю, конечно же, общество и христианство могут оказать огромную услугу. Потому что, сколько людей, которые пока не знают Иисуса Христа, они добиваются благих намерений, они живут ради человечества, они хорошие гуманисты, которые не просто стремятся получить какую-то мгновенную прибыль и наживу, а они думают о благосостоянии человечества. Также как амбициозные люди, которые идут в институты, они достигают максимума, они развиваются. И в данном случае, я думаю, именно противоречие, именно война между секулярным обществом и верующими, она будет играть только на руку развитию наркотиков или наркомании. Потому что люди, которые не захотят принимать христианскую точку зрения, они будут обуславливать свое нежелание именно противостоянием. И наоборот. Поэтому, конечно же, какое-то единство или интеграция, это будет самым лучшим средством. Яков Кротов: Сегодня существуют разные модели именно православного лечения от наркомании. Например, игумен Евмений Перистый отмечает, что многие священники совершенно напрасно рекомендуют наркоману все время помнить о своем грехе и возвращаться к этому вновь и вновь, чтобы не впасть в прежние согрешения. Наоборот, пишет игумен Евмений, "милость Бога заключается именно в полном прощении человека". Но есть и другие модели лечения от наркомании, в частности, известный православный центр в Москве на Грузинском подворье, основный на более жестком подходе. Как на это смотрит практикующий врач? Александр Данилин: У меня есть некоторый страх, поскольку методы напоминают до тошноты противное мне кодирование. Этакое православное кодирование. Опасность в том, что кодирование, собственно говоря, форма наркомании, это передача ответственности за собственное поведение в руки некоего врача, который этим поведением берется управлять, хотя браться, конечно, не может. Это опасно в силу нечеловеческой гордыни человека, который пытается этим заниматься. И физиологи, и верующие люди, я надеюсь, убеждены в том, что один человек не моет вложить код в голову к другому. Это невозможно как физиологически, так, к счастью, и психологически. Внушить многое можно, но в этом смысле самым лучшим кодировщиком был бы Иосиф Виссарионович, лучше его вряд ли кто-то кодировал народ. Кодирование - такие остатки постсоветской психологии. Та церковь, которую мы имеем сегодня, со всеми ее, я имею в виду разные ипостаси, эта церковь не представляет собой, на мой взгляд, некоего единого организма, она чрезвычайно зависима от тех людей, которые ей служат. Я бы сказал, что, на мой взгляд, я понимаю те процессы, которые в реальной церкви происходят, я член этой церкви, в конце концов. Я считаю, первое. В православной церкви нет инструмента взаимодействия с неофитами, нет инструмента связи церковного и светского. Мучительно не хватает церкви, на мой взгляд, того же, что и нам не хватает - образования. По сравнению с колоссальным изданием русского богословия, то убожество и светского, и богословского образования священников, с которым они сегодня приходят к пастве, в большинстве своем, нет, конечно, я знаю светских и духовных образованных людей, мыслящих людей, но как бы эти люди, как и прежде, мыслят сами по себе. У церкви по-прежнему нет задачи проложить мостик между церковным и светским. Сегодняшняя русская церковь, мне кажется, ждет, пока человек сам к ней обратится. Очень много криков о том, что мало эфира на телевидении и так далее, но я чего-то особо не вижу каких-то конкретных и нормальных деяний. Огромная наркологическая больница, вы думаете, в нее когда-нибудь активно приходили священники? Почти нет, только как пациенты. И когда мы их звали. За 20 лет моей работы бывали исключения, конечно, но это - исключения. Это не попытка окормления той паствы, которая больше всего, может быть, нуждается в этом окормлении. Мне кажется, священники страшатся мира, поскольку для огромного числа из них (и пьют они от этого, потому что пьянство это способ бегства от мир) церковь способ бегства от мира и обретение уверенности для собственной неуверенной души. Вот так церковь становится наркотиком. Вообще, может существовать только один метод лечения. Метод может выражается очень разными способами, метод, который заключается в том, чтобы человек осознал ту подлинную проблему своей души, которая привела его к наркотикам. Если таким ответом окажется вера, мне кажется, это очень хорошо, а дальше все зависит от очень многих вещей. Яков Кротов: Может быть, первая специфика именно христианского лечения наркомании в том, что участвует в этом лечении отнюдь не только сам наркоман. Нина Белякова сама участвовала в лечении, хотя не была наркоманом, они была созависимым. Что это такое? Нина Белякова: Созависимость - это новый термин, это зависимость от компульсивного, неуправляемого поведения человека, который употребляет наркотики или алкоголь. Созависимые люди мало чем отличаются от зависимых людей, без употребления наркотиков их поведение очень часто похоже на поведение зависимого человека. Это может быть член семьи, это близкий родственник, это человек, который работает вместе с ним, то есть этот человек завит от поведения того человека, который употребляет наркотики. Например, вся семья в страхе, каким сегодня придет папа, папа-наркоман, папа-алкоголик, вся семья в страхе. Ключ в двери только поворачивается, а вся семья уже настороже: что сейчас будет? Это ненормальная реакция, когда люди живут в страхе. Он, может быть, сейчас не побьет, он будет неуправляем, он будет кричать, он будет ругаться, он будет молчать, например, что тоже страшно. Пьяный муж приходит домой или сын-наркоман приходит домой, нормальная реакция выздоравливающей жены: "Я рада, что ты пришел, я молилась за тебя, чтобы Господь сохранил тебя в пути". Но не надо ему потакать, не бросаться мыть ему ботинки. Созависимый человек начинает стягивать ботинки, костюм, выглаживать на завтра, завтра должно быть все чисто, все должно быть наглажено, чтобы папа пошел на работу. Дабы его не выгнали с работы, созависимая жена делает все, чтобы завтра его приставить к лифту, а может быть даже на машине отвезти его на работу. Если сын-наркоман, значит тоже спасти от тюрьмы, спасти от исключения из института, отдать долги, например. И христиане, увы, говорят: "А как же не отдать долги, а если его убьют?" Яков Кротов: Но ведь бывают и такие, что просто убивают, бывают родители, которые выгоняют ребенка на улицу. Нина Белякова: Бывают, конечно, и такие меры, к этому приходят. И, кстати сказать, является причиной, когда молодой человек начинает задумываться, что ему делать. Здесь нет рецептов. Знаете, есть такие умные молодые люди, которые говорят: "А я не уйду из квартиры, потому что я здесь прописан". Границы, которые могут поставить родители, безусловно, играют решающую роль в мотивации для поиска помощи. Это и закрытый холодильник, то есть если ты находишь на наркотик, позаботься о пище, это категорическое "нет", когда наркоман просит деньги. Категорическое "нет", когда развалились ботинки, и он босиком. То есть, пожалуйста, заботься о себе. Но есть очень важное "но" в этом, отпуская своих близких, я не устаю повторять им: я тебя люблю, ты мне дорог. Потому что очень часто это отпускание, предполагается, что я его вышвыриваю, "пошел вон, ты мне больше не нужен, когда будешь трезвым - придешь!" Поэтому я против развода с алкоголиком, с наркоманом, я за отделение, за то, что, например, взять детей и уйти на другую квартиру, оставить его. Если он сам не уходит, но при этом мы молимся, мы ждем, когда ты начнешь выздоравливать. Это дает ему шанс. Когда уже все связи разорваны, это довольно трудно. Утопия - бороться в одиночку со своей болезнью, и в зависимости, и в созависимости. Я созависимый человек, я благодарю Бога за те проблемы, которые есть в моей семье. Это проблемы сейчас решаются. Но я увидела совершенно другую жизнь. Во-первых, я увидела всемогущество Бога именно в этих проблемах, которые у меня в семье. Я совершенно увидела себя с другой стороны, Господь помог мне решить личные проблемы многие, я уверена, что Бог мне еще много чего покажет. Я много молилась, будучи созависимой, но, не зная, что я созависимый человек, я взывала к Богу, я постилась, но результатов не было и мне было непонятно, почему? Я с уважением отношусь к движению анонимных наркоманов и алкоголиков, там действительно люди находят помощь. Но я рада, что у нас есть христианская группа, потому что наши церкви очень больны. То есть это такое огромное количество созависимых больных людей, они обращаются к пасторам, пасторы в свою очередь направляют их в молитвенную группу: "Сестра, иди молись, поститься надо чаще, проси молитвенную группу молиться". Но без работы над собой ничего не происходит. В чем это замечательная программа: это работа над собой с помощью группы, с помощью человека, и в присутствии Божьем. Яков Кротов: Созависимость в этом случае оказывается чем-то подобным первородному греху. Первородный грех это часто проблема для современного человека, который не чувствует своей включенности в такое своеобразное кольцо греховности, когда действительно еще не рожденный человек уже зависит от грехов других людей и появляется на свет с некоторым изъяном. Тем не менее многие люди скажут, что разве человек, который смиренно принимает порок ближнего, пытается под него подстроиться, разве это не истинный христианин, разве это действительно не смирение? Нина Белякова: На самом деле смирения нет никакого. Христианка, которая говорит о смирении, получает, как она думает, что подставляет другую щеку, на самом деле в ней кипит бунт, в ней кипит агрессия, в ней кипит ненависть. Она даже может не произносить никаких слов, но при этом она тихо ненавидит своего мужа. С одной стороны, она молится Богу о нем, с другой стороны, она приходит иногда к священнослужителю и говорит: "Скажите, вот можно молиться о муже, чтобы Господь его к себе забрал?" То есть она страстно желает смерти ему. Одна женщина, придя на программу, очень гордо сказала: "Знаете, а я не говорю никаких слов, я просто смотрю на него". И она показала, как она на него смотрит, от этого взгляда под лавку можно. Она считает, что она достигла такой святости, она ничего не говорит. То есть выздоровление созависимого предполагает полное доверие к Богу. Любовь, требовательная любовь это не потакание. Это очень трудно, особенно если касается детей-наркоманов. Трудно отказать в куске хлеба, например, когда это нужно сделать. А когда наркоман стоит на балконе и говорит, что если ты мне не дашь двести рублей, я прыгну. Надо иметь мужество отвернуться и отойти, потому что наркоманы - великие манипуляторы. Я не знаю случая, когда мать отошла от балкона, и он прыгнул. Вот когда прыгают без матери - это я знаю. Вы знаете, я очень многое прошла практическим путем, все, что я говорю, я говорю не понаслышке. Те, которые выздоравливают, они рассказывают, как родители потакали и поддерживали их болезнь. "Да, мать, ты давала мне деньги". Одна сестра пришла и говорит: "Нина Владимировна, как вы думаете, у меня сын просит три тысячи долларов на лечение. - А вы знаете, куда он собирается пойти лечиться? - Да нет, я каждый день ему даю двести рублей (тогда двести рублей героин стоил), он каждый день ходит на консультацию к врачу, а теперь он к нему идет лечиться". Вы представляете, какую она рассказывает историю, не вникнув во все, что происходит. Я говорю: "Сестра, вы каждый день даете ему деньги на дозу, а сейчас, очевидно, у него либо долги, либо какой-то бизнес". То есть требовательная любовь требует мужества. Я сейчас вспомнила, когда мужья-алкоголики умирали. Сестры были в программе, уповали, и он умер, умер на улице один сын нашей сестры. Она сказала: "Я знаю, что он с Господом, вся жизнь в руках Господа". Когда мы работаем по программе, третий шаг программы говорит о том, что я приняла решение препоручить нашу волю, мою волю и мою жизнь Богу. То есть когда я доверяю Богу моего больного ребенка-наркомана, там предполагается, что, возможно, тюрьма, возможно, исключение из института, болезнь, СПИД, тюрьма, наконец, смерть. Если я доверяю Богу, я доверяю абсолютно весь путь моего ребенка, моего близкого, если говорить о созависимости. То есть созависимый человек держит в кулаке своего зависимого. Это только так говорят: бедная жена алкоголика, очень часто бедный муж-алкоголик от этой созависимой жены. И христианки ничем не отличаются, они такие же, как вцепятся в него. И когда выздоравливает муж, а она не выздоравливает, она просто теряет любимую игрушку, ей очень неуютно. Если я доверяю жизнь моего близкого, как созависимая, я этот кулак разжимаю и выпускаю. Когда я выпускаю, когда держала крепко, он падает, больно бьется о пол, становится гораздо хуже, но потом он вынужден подниматься. Выздоровление созависимого человека по этой же самой программе заключается в том, что я больше не контролирую пьянство, употребление наркотиков, я все внимание обращаю на себя, я начинаю выздоравливать от моей собственной созависимости. А что будет с моим близким - решает Господь, потому что, по большому счету, мой дорогой и любимый принадлежит Богу. Я его родила, своего ребенка, но мне его дал Господь. Яков Кротов: Если есть вера в воскресение умерших - это одно, но ведь у многих людей такой веры нет. Как тогда человеку относиться ко всему комплексу проблем, которые связаны с лечением наркомании? Александр Данилин: Человек в любом случае приходит к вере. От нас с вами зависит, какая это будет вера. Человек всегда живет ради веры и ради создания подлинной для себя теории спасения. Коммунистическая модель была родовой и языческой, племенной верой. Наши дети придут к светлому будущему - общеизвестно. Ничем, кроме веры, ничем, кроме религии, не является и нацизм тоже. Каждый человек живет ради того, чтобы создать собственную веру, и ничего в кавычках здесь брать не надо. Он будет создавать себе золотых тельцов, ложных божков, ровно до тех пор, пока мы не захотим подумать, каким образом научить его другому. Моя вера - это чисто мое интеллектуальное приобретение, поскольку моя вера и мое крещение произошло вполне в зрелом возрасте, и причиной этому был чисто интеллектуальный посыл, никогда не испытывал откровения. Если хотите, так как я участвовал в свое время в экспериментах с ЛСД, вы - курильщик, а я - наркоман. Но я понял, что я, оставаясь интеллектуальным честным к самому себе, исследуя какую-то проблему вне понятий веры, религии и христианства, не могу двигаться дальше. А так как мне всегда хотелось понять, что может сделать христианин для того, чтобы совместить свою реальную работу со своей верой, то, мне кажется, что это возможно, это возможно внутри самого себя. Есть вещи, которые я могу себе позволить делать с человеком, а есть вещи, в качестве крайнего примера - кодирование, которые я позволить себе не могу, даже если они приносят деньги, если я называю себя христианином. Я только могу помочь осмыслить, я не могу даже дать благословение. Однако говорить с человеком о Боге, о его личном Боге, о его истории, о способах обретения им утерянной идентичности со своим народом, а стало быть, со своей верой. Эта проблема была очень значима для меня лично. Как и в огромном количестве советских семей, я не знаю корней своей семьи, они теряются где-то на бабушках и дедушках. Я понимаю, что эти корни необходимы для того, чтобы человек достиг ощущения смысла, где-то для себя я понял, что вне христианства эту страну осмыслить нельзя никаким способом. Вот так я пришел к вере и каким-то вещам, которые я делаю. Я даже не хочу называть это методом, поскольку, мне кажется, не может быть никакого метода лечения произвольного поведения, мы говорим скорее о способах воспитания, о способах подсказок. Яков Кротов: Что же такое для избавления от зависимости программа "12 шагов"? Нина Белякова: Эта программа универсальная. Создали ее первые алкоголики 65 лет назад, алкоголики-американцы. Эта программа была основана на принципах оксфордских групп, это были группы в 19-м столетии, христианские группы, где принципом этих групп было "Мир с Богом, с собой, с другими людьми". Билл Уилсон, основатель этой программы, он посещал эти группы, он был христианином. И как он сам свидетельствует, что однажды Дух святой его разбудил ночью, и вот эта программа, которую мы сегодня имеем, он написал эту программу под воздействием Духа святого и используя принципы вот этих групп. Эта программа как для неверующих, так и для верующих. Потому что, собственно говоря, верующие люди стали только сейчас прислушиваться к этой программе. 13 лет назад предложила, сама стала в этой программе заниматься как созависимый человек, предложила эту программу церкви. Я должна сказать, что я имею благословение от тогдашнего председателя Союза баптистов Логвиненко Василия Ефимовича, который познакомился с этой программой и сказал: "Честно скажу, не очень разобрался, но верю, что ереси не несешь". И благословил. И столько противников этой программы было. Но я должна с радостью и с благодарностью Богу сказать, что все больше и больше эта программа приобретает популярность среди христиан. Пасторы хотят сделать эту программу в своей церкви. Потому что сейчас уже нельзя скрывать алкоголизм и наркоманию в церкви, невозможно, во-первых. Во-вторых, наркоманы идут за помощью в церковь, они обращаются к Богу, каются, как мы только что говорили, различные способы и методы, и вдруг - срыв, либо неуправляемое поведение. А те, кто знаком с программой, они понимают, что все идет по плану, человек не работает над выздоровлением. Яков Кротов: Мнение о программе "12 шагов" пастора московской общины Церковь Христа Алексея Клименко. Алексей Клименко: Я проходил обучение по ней с участием западных специалистов, потому что мы считаем, что это действительно самая продуктивная форма. Программа "12 шагов", или как она еще называется "Восстановление", она основана на постулатах Нагорной проповеди. Когда мы говорим о неверующих, тогда у нас нужно найти какую-то идеологию, которая покажет человеку, где эта сила, которая будет помогать ему преодолевать трудности. Потому что для верующих первый постулат, что мы признаем, скажем так, нашу зависимость, она выше наших сил, нам нужно вмешательство личности сильнее нас для решения этой проблемы. В данном случае это Бог. Второе - это как раз группа моих людей, которые молятся за меня и помогают мне проходить через глубокие внутренние переживания и дилеммы. Яков Кротов: Чем программа "12 шагов" отличается просто от проповеди? Нина Белякова: В монастырях, в реабилитационных центрах ты должен просто молиться, вот тебе, как говорят, бить Библией по голове. Как мне сказал одни наркоман из христианского центра: "Мне хотелось Библию разорвать и кому-нибудь самому дать по голове этой Библией, потому что я ничего не понимал". Второе, что у наркоманов идет такой протест, когда их насильственно прижимают к религиозности, когда их начинают давить. Потому что у них образ Бога-отца очень часто связан с их отцом физическим, который не додал, не долюбил, который издевался и сказать, что Бог-отец тебя любит, это очень странно, причем принять, что Бог-отец любит. Программа "12 шагов" имеет эту возможность, прийти, если вы познакомитесь с программой, постепенно поспорить с Богом, выразить ему свою злость. Человек может постепенно, споря с Богом, добиваясь его, слушая других людей в группе, он может самостоятельно прийти к пониманию Бога. Конечно, не самостоятельно, дается ему возможность и свобода выбора, но человек здесь в группе, когда кто-то делится, как он пришел, его не заставляли, но он пришел к Богу. Яков Кротов: Восьмой шаг излечения от наркомании, надо сказать, самый интригующий, он о деньгах, насколько я понимаю. Составить список имен всех тех, кому вы причинили вред и пожелать возместить им всем убытки. Как это возможно, зачем это надо? Нина Белякова: Сначала выздоравливающие люди составляют список людей, кому причинили зло. Они не сразу бросаются возмещать ущерб. Вообще это христианская истина: вернуть ущерб и привести в порядок отношения. Священописание, если мы с вами вспомним Закхия, Христос присутствовал и сказал: ну что ты, Закхия, все в порядке. Ты обратился. Он поддержал это, когда Закхия сказал, что я воздам вчетверо. И Господь сказал: "Ныне пришло спасение твоему дому". А как вы думаете, я-то раскаялся и обратился к Богу, а человек, с которым я встречаюсь, у которого украл, вы знаете, наркомания это особенная болезнь, когда люди совершают много краж, воровства, то есть для добывания наркотика нужны средства. И это же не только материальные вещи, ущерб может быть моральным. Ущерб может быть материальным, как приведение в порядок отношений, кто-то кого-то оставил, кто-то кому-то какие-то обязательства сделал и не выполнил. Например, знаю одну семью алкоголика, который стал христианином потом. Он не был озабочен тем, чтобы привести в порядок отношения, скажем, с его детьми. Он удивлялся, почему дети, только он возвращается домой, он стал священнослужителем, благочестивым человеком, как только он домой - дети из дома. И ситуация дома не меняется. Он в таком положении, он даже стал занимать положение в церкви, а по-прежнему дома говорить не о чем. А дети, глядя на него, когда он проповедует, когда он разносит чашу, дети помнят, когда он бил мать головой об стенку, когда брызгала кровь. Как вы думаете, все должно улетучиться само по себе? Увы, нет. Рассказывала одна дочь алкоголика: "Он не пьет, а я не могу забыть, что он творил со мной". И что с этим? Это все живет. Поэтому составить список людей - это уже определенная ответственность. Яков Кротов: Человек может как-то стараться возместить детям, жене, близким, которые от него пострадали, нанесенный ущерб, но ведь само по себе может не помочь, только время великий ценитель, а так просто вернуть деньги. Точно ли это помогает? И ведь многие люди могут отказаться простить, как тут быть? Нина Белякова: Время не рубцует, если это не приведено в порядок, скажем, отец не попросил прощения. Выздоравливающий человек, это может быть отец, это может быть мать, и сын, который тоже употреблял наркотики и принес ущерб, если на эту тему не говорить, это никаким образом не зарубцуется. То есть об этом нужно говорить. Это не просто импульсивно, я сегодня вспомнил, пошел и сказал, к этому нужно готовиться. Нужно быть готовым, чтобы Господь сопровождал этот акт. Просить прощения не так-то просто, нужно быть готовым к этому. Я могу, составляя список, я еще не готова просить прощения, пока я только вношу в список людей, а дальше я уже возмещаю ущерб, то есть это собственно акт возмещения ущерба. Кроме того, нужно быть готовой к тому, что меня не простят. Я иду просить прощения, а мне скажут: "Ты мне нанес такую рану, я не могу забыть и я не могу простить". И что тогда? Да, смирение. У нас седьмой шаг, мы смиренно просим избавить. То есть смирение - это красная нить всего выздоровления. Я смиряюсь, я понимаю, что слишком велика вина, но говорю, что я буду молиться за тебя, чтобы ты смогла меня простить. И тогда только ждать, только время, молитва Богу, ты должна меня простить. У христиан бывает часто, что причастие, и я иду и прошу прощения у алкоголика, своего мужа: "Ты прости, что я вчера тебя унижала, что в тебя летела сковородка". А муж с кровати отвечает: "А, понимаю, у вас сегодня там вино дают, ладно, иди, прощаю". Но прощения, собственно говоря, и не было никакого. То есть это обдуманно, и благоговение нужно передать Господу. Возмещение материального ущерба может растянуться на годы, потому что это невозможно сразу. Но человек должен быть готов к этому: "Я должен это сделать". Бывает, когда человек живет в другом городе, как у него просить прощение? Человек умер, как у него просить прощение? На группах все это обговаривается, люди делятся своим опытом, это все возможно. Я лишь хочу добавить, какое огромное облегчение получают люди, когда они выполняют эти шаги по возмещению ущерба и приведению в порядок взаимоотношений. Яков Кротов: Закончить я бы хотел цитатой из книги игумена Евмения: "Бог не может быть средством от наркомании. Причастие - это не лекарство от наркотика. Бог и дарованные ими святые таинства не могут быть средствами, не могут служить целям менее значительного порядка, таким, как освобождение от зависимости от алкоголя или наркотика. Главная задача священника - не заставить или помочь бросить колоться, так формулируют задачу родственники наркомана, а помочь ему встретиться со Христом или хотя бы пройти несколько шагов земной жизни вместе с порученным ему Богом-человеком на пути к Спасителю. Это возможно в случае, если именно это является подлинным смыслом жизни для самого священника. И если вместо слова "священник" здесь подставить слово "христианин", то это и будет ответ на вопрос, чем христианство может помочь в избавлении от наркотической зависимости". Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
